- Ирина Григорьевна, вы родились в Забайкалье, вы здесь живёте всю жизнь. Что для вас это место?

- Да я родилась в Чите, хотя и не являюсь коренной забайкалкой. Мои предки – жители севера-запада России с примесью скандинавской крови со стороны отца, которые веками жили на тверской земле. Среди них были и воины, и бояре, и землепашцы. В Забайкалье незадолго до моего рождения служить Родине был направлен мой отец – кадровый офицер Советской армии войск Осназа (Особого назначения). Родилась я не в роддоме, а в военном госпитале № 321, известном своей легендарной историей. Тогда в Забайкальском военном округе в госпитале кроме военнослужащих лечили и членов их семей, даже детей. Детство прошло в воинской части, расположенной на высоком берегу реки Читинки среди соснового леса с зарослями багульника за селом Смоленка. Склон обрыва к реке был сплошь усеян цветами шиповника, и я очень долго считала, что эти цветы и есть розы. Мне казалось, что в мире нет прекрасней места, где мы живем. Наверное, отсюда эта любовь к краю в целом. Но говорить, что я верна Забайкалью за его красоты – это стереотип. Любовь к краю от знания его исторического прошлого. Когда тебе известно, к примеру, каким был край в прошлые времена и какие события в нем разворачивались – ты понимаешь ситуацию. Ты живешь этим и любишь то, что знаешь всем сердцем, несмотря на прошлые и современные изъяны, которые не возникают на пустом месте, а являются следствием прошлого.

Да, генетически я не связана с Забайкальем, но моя жизнь случилась именно здесь, поэтому жить здесь и не любить, что тебя окружает – это противоестественно. И еще есть один момент связи с краем – это мое окружение, довольно обширный круг людей, которым, и это точно знаю, я нужна.

- Вы так тепло описываете. А возникало ли когда-нибудь желание уехать?

- Да. Дело в том, что моя мама, живя в Чите, всю свою жизнь страдала по родине. Ведь здесь в Забайкалье у нас никого не было, близкие родственники жили в Калининской области, в Москве и Ленинграде, а семьи офицеров, с которыми родители были очень дружны, после окончания службы постепенно покидали край. Желание переехать «на запад» впиталось и в меня, на родину родителей тянула кровь предков. И вот когда я была уже замужем за забайкальским писателем Евгением Куренным, то случай уехать в более благодатные края предоставился. В середине 1990-х его друзья пригласили нас в Тверь на жительство, мы даже начали решать квартирный вопрос. Но, что удивительно, это приглашение одновременно совпало с еще одним. Евгения Евстафьевича пригласили в Донецк на должность главного редактора литературно-художественного журнала «Дон». Журнал по-прежнему финансировался из казны и авторам за работу платили гонорар (в это же время альманах «Сибирь» в Иркутске закрыли, а «Дальний Восток» выходил от случая к случаю). Женя отложил поездку в Тверь и отправился к себе на родину. Однако вернулся он с твердым намерением не покидать Забайкалье. Он как ответственный секретарь писательской организации, не решился бросить своих друзей-писателей в тяжелые годы рухнувшей издательской политики, безденежья и наплевательского отношения государства к нуждам забайкальского литературного процесса и его действующих лиц. А лица эти, кстати сказать, даже в те тяжелые годы оставили замечательное наследство, ставшее народным достоянием. Это стихи Михаила Вишнякова и Бориса Макарова, проза Николая Кузакова, Олега Димова и других талантливых авторов. Больше мы к вопросу о переезде не возвращались.

- Расскажите, когда и почему начали увлекаться краеведением?

- Я могу начать с того, что данное увлечение определила моя профессия библиографа. Разумеется, это было необычайно плодотворное время для познания края. Наш отдел краеведческой библиографии Читинской областной научной библиотеки им. А.С. Пушкина был центром притяжения научных сил. Здесь за стопами журналов и книг работали исследователи Забайкалья: известные историки, географы, геологи, археологи, архивисты, то есть блестящие представители всего спектра изучения края. Прямо у нас в отделе завязывались споры, происходил обмен знаниями и даже совершались научные открытия. Мы – вчерашние студенты впитывали в себя эту удивительную созидательную ауру.

Но думаю, что мое познание, к примеру, истории Читы началось значительно раньше. В 11 лет родители отдали меня в Читинскую художественную школу, где нашим учителем, среди других, был молодой талантливый художник Анатолий Колчанов. Он старался творчески и в то же время рационально подходить к обучению своих учеников, приучал нас решать любой вопрос, исключая шаблоны. Он возил нас в мае писать багуловое полыхание в окрестностях города, водил по блестящему от дождя асфальту, учил видеть на нем отражающийся свет. Он показывал нам геометрически выверенные прямые улицы Читы и их старинную брусчатку (я до сих пор не понимаю – зачем ее нужно было уничтожать?) и кружевной подзор старых домов. Он учил нас изображать город с конуса Лысой горы (так называли Титовскую сопку) и видеть в перспективе улицы Ленина за куполами «Темпа» или управления железной дороги в мареве сорокаградусного мороза восходящее красное солнце. Он постоянно водил нас на художественные советы, где молодые люди с фиделевскими бородками, с трубками в зубах и растянутых свитерах спорили по картинам, иллюстрациям к книгам местных авторов, оформлению театральной сцены или даже колонны демонстрантов. Таким образом Анатолий Васильевич делал нас участниками творческого процесса Читы, и с 12–13 лет мы – его ученики (наряду со взрослыми) уже участвовали в художественных выставках, которые постоянно проводились в городском саду в старинных выставочных павильонах. Это была хорошая школа жизни, приучившая меня мыслить творчески и самостоятельно.

Но, пожалуй, определяющим в моей биографии является почти двадцать лет замужества за Евгением Куренным – талантливым писателем, исследователем, интеллигентным, веселым и просто потрясающе красивым человеком, как внешне, так и внутренне.

- За время своей работы что в Забайкалье открыли для себя особенного?

Не хотелось бы отвечать традиционно, поскольку это будет являться повтором того, о чем бы сказал любой другой человек – природа и люди. Я скажу о другом: да, Забайкалье красиво, но природа России везде потрясающа. И в других регионах можно найти причудливые скалы, удивительные камни, хрустальные реки, снежные пики гор, непроходимую тайгу, каньоны, ущелья, цветущие степи и желтые пустыни. Для меня же особенность природной среды края в ее долготерпении от разрушения ее человеком. Давайте вместе взглянем на Яблоновый хребет на карте со спутника или по дороге на Арахлей. Еще четверть века назад весь хребет был полностью покрыт густым лесом. Теперь же на его склонах сплошные проплешины, леса нет на склонах близ Читы, далеко по прямой линии к Ивано-Арахлейским озерам. Еще в 19 веке геологи предупреждали мир об «обезлесении края», но этого никто не слышит столетиями. Берега рек изуродованы золотодобытчиками, заборщиками гравия и никакой рекультивации в большинстве своем нет. Наши недра – богатейший источник, но на жизнь забайкальцев это не влияет. Забайкальская природа уже стонет, заканчивается ее долготерпение, она мстит. Поэтому не хочется говорить ни об уникальности и разнообразии полезных ископаемых, природных зон, климате и даже тех замечательных людях, которые хотят что-то исправить в этом сложном вопросе и которые, к сожалению, являются единицами в общей массе населения.

- Вы – один из разработчиков символики Читинской области и Забайкальского края. Вспомните, как это было?

- Начало тяжелых 1990-х … Очень много плохого в жизни нашей страны, в то же время это было время «сбора разбросанных камней». А это то, что стало хорошо забытым старым: в государственную управленческую практику вернулся институт губернаторства, а с ним и институт герба. В ряде субъектов и муниципальных образований страны были созданы геральдические комиссии при губернаторах или мэрах. А я давно интересовалась темой земельной геральдики дореволюционной России. И вот ко мне приходят мои «товарищи по оружию» историки Саша Лыцусь и Валера Немеров: «Нашей Чите нужен герб», – сказали они. И мы начали искать...

По заданию города я работала в Российском государственном историческом архиве, где нашла историю о том, как гербы областного города Читы и самой Забайкальской области были утверждены в 1859 году Александром II. Затем герб Читы по ряду причин заново утвердил Николай II в 1913 году. В результате в 1994 году наш город оказался одним из первых в новой России, кто возродил из пепла свою историческую символику. В поддержке этого проекта большую роль сыграл председатель горисполкома Равиль Фаритович Гениатулин. А руководство области в это время осуществлял глава администрации Борис Петрович Иванов. По примеру города он создал областную комиссию по символике, в которую вошло всего лишь несколько специалистов – историков, архивистов и архитекторов. Вот тогда среди нас в комиссии не было «свадебных генералов», все работали очень продуктивно.

Но и споров было много. Особенно возмущались областные депутаты и требовали сначала накормить людей колбасой, «а потом уж о картинках думать». «Дубы в Забайкалье не растут», – громко резюмировал один из них. В этом не было ничего удивительного. Ведь герб Читы создавался по строгим законам российской геральдики, а депутаты с этим не были знакомы. Но главная проблема была в том, что щит герба Читы и Забайкальской области были совершенно одинаковы. Не мог же герб областного города повторяться в символике области! Тогда пошел поиск более древних источников.

И он был найден на печатях в делопроизводстве 17 века в нашем госархиве. С архивистом Галиной Сухановой мы пересмотрели множество дел, пока не нашли что искали – старинную сургучную печать с орлом с луком и стрелами. Изображение умещалось в трехсантиметровой окружности, и было частично повреждено. Пришлось, с выделенной для этой цели охраной, отвозить пухлый том источников – специалистам-экспертам в УВД, где печать сфотографировали через большой микроскоп. К этому времени новым главой администрации области стал Равиль Гениатулин. Административный ресурс помог завершить начатое дело, теперь уже и депутаты согласились и поддержали. В этом также его заслуга. Вот так и найдено было решение изобразить летящего орла с луком и стрелами, держащими в лапах исторический герб нашего города. Орла только еще по описанию изобразил читинский архитектор Виктор Кулеш. Вместе с архитектором Леонидом Кулешом, они явились авторами герба и флага Читинской области. Потом была работа в Российском государственном архиве древних актов и снова в Санкт-Петербурге, результатом чего стала моя научная монография.

- Тогда чувствовалась какая-то ответственность?

- Перед нашей командой стояла задача создать символы края на все времена. Это удалось. И вовсе не случайно, что данная символика была вновь утверждена, когда разрабатывался Устав Забайкальского края. Территориальная символика – непременная атрибутика государственности и одна из важных комплексных проблем исторической науки. Напомню, что на сегодняшний день в Забайкальском крае уже 16 муниципальных районов имеют свою символику. Разработкой гербов и флагов занимается Союз геральдистов России, я как член этого союза занимаюсь обоснованием символики. Эта работа чрезвычайно интересна и мы с московскими специалистами испытываем радость, когда наши гербы и флаги заносятся в геральдический регистр Российской Федерации в Геральдическом совете при Президенте России. Союзом геральдистов уже почти 30 лет проводится огромная работа по герботворчеству территорий России. И очень успешно. В сентябре прошлого года в Совете Федераций была организована всероссийская выставка на эту тему.

- Сейчас этот факт в вашей жизни что для вас значит?

- Да, конечно, но не более чем другие интересные проекты. Самолюбованию и приятному воспоминанию о проделанной когда-то работе просто нет места в моем сознании. Оно занято новыми книгами и повседневными делами за моим рабочим столом. Этим делам на благо города отдаю сегодня все свои нравственные и физические силы. Тем более, что, к сожалению, в последние годы важная работа по герботворчеству края существенно сбавила темпы. Причину я вижу в смене губернаторов и их команд, в инертности забайкальцев в плане пропаганды имиджа своего региона, непонимания значимости этой историко-патриотической работы властными структурами края.

- Как считаете, молодежь знает значение цветов на гербе и флаге региона?

- Там где ведется эта работа в школах и вузах – да! Ведь все зависит от системы образования и от людей, которые в ней работают. А если преподаватель сам не интересуется прошлым родной земли, на которое время от времени нужно оглядываться, то он и его подопечные будут жить одним днем – так как будто до них в определенном вопросе никого не было. Они будут изобретать велосипед, который до них уже прошел множество дорог.

- С момента появления Забайкальского края прошло 13 лет. На ваш взгляд, что поменялось за это время?

- Смотря в чем? Если в сознании людей, то поменялось. На мой взгляд: общество стало более инертным в социально-значимом плане. Оно утонуло в сетях, где много друзей, где вы не одиноки, где можно говорить, что хочешь (часто анонимно) и испытывать от этого удовлетворение, где можно любоваться собственными портретами в разных видах и чем угодно хвастаться. Здесь есть положительный момент, есть и крайне отрицательный. На самом деле, у большинства успех трансформировался в улучшение быта и личного образа жизни. И, кажется, что больше ничего не нужно, поэтому решение многих общественных проблем так и остается в стадии болтовни. И еще: происходит естественная смена поколений, уходят настоящие профессионалы той настоящей школы, которая дала стране высокий профессионализм в разных отраслях знаний. А новое поколение еще не наработало опыт, знания, не сформировало мировоззрение и умение общаться с людьми. Поэтому дела за них вершат совсем другие люди. Эти дела разные. Нельзя говорить о них только в черном, или только в белом цвете. Наш край – живой организм, он развивается, и мы все еще идем эмпирическим путем. Увы, народ ищет лучшей доли в других краях, но и там, как говорила моя бабушка, часто «тоже медом не намазано». Во всяком случае, я верю, что рано или поздно Забайкальский край станет более благополучным. На то мы – забайкальцы – часть великого российского народа, который никогда не сдается. Это не патетика, просто я верю в разум человека на этой земле.

- Что пожелаете Забайкальскому краю в его день рождения?

- Забайкальский край – это в первую очередь субъект РФ и огромная территория. Я пожелаю, чтобы на этой территории и в самом краевом центре возникли новые промышленные предприятия, которые приносили бы в нашу казну финансовые средства и развивали край. Я пожелаю, чтобы на этой прекрасной земле не было пожаров и наводнений, чтобы на ней рос красивый лес (наше основное богатство), а реки и озера были чисты и полны рыбы. Очень бы хотелось, чтобы лесные и степные жители, которых человек лишает среды обитания, не страдали, не выходили в населенные пункты и даже города Забайкалья, где их ждет гибель.

И еще: на этой большой территории, где густо, где пусто живут люди. Пусть утилитарно, но очень бы хотелось пожелать, чтобы у всех этих людей было крепкое здоровье, чтобы у всех была работа, приносящая не только достаток, но и удовлетворение, чтобы у всех были хорошие жилищные условия и они были добры друг к другу. Ну и конечно: побольше рожать и качественно воспитывать детей, для того, чтобы наш край и дальше шел по цивилизованному и энергичному пути развития. И наконец, очень бы хотелось пожелать, чтобы каждый из нас с гордостью называл себя забайкальцем.

Управление информационных коммуникаций, Екатерина Рахманова

email: infocom75@yandex.ru